Сколько ни предполагай ход мыслей иной персоны, а все равно каждый думает по-своему. Кто бы ни создал человека, наделив его способностью мыслить, часто хочется задать этому кому-то вопрос: если истина, теоретически, на всех одна, то почему каждый все равно живет по своим собственным правилам? Почему так редко находят общий язык мужчина и женщина, и почему никто так до конца и не поймет самого себя? За исключением, разве что, особ просветленных где-нибудь на Тибете.
Но небытие просветленным - не такая уж большая беда по сравнению с возомнением себя таковым. Так, погрузив в купе поезда съемочную аппаратуру и оставив внутри нашего ассистента Вадика сторожить багаж, я вместе с оператором Светой вышла на перрон покурить и затариться пивком, дабы в поезде не выкладывать за него двойную цену.
Света была еще нестарой, но и уже не молоденькой женщиной, впрочем, весьма недурной собой: пышные формы, вьющиеся длинные волосы и правильный овал лица заставляли многих особей противоположного пола оборачиваться вслед. Однако, в личная жизнь Светы, как она мне однажды призналась, представляла собой темный тоннель без света в конце. И причиной тому, справедливо говоря, была в основном сама Света. Вернее, особенности ее характера. Дамой Светлана была не агрессивной, однако ей были свойственны две премерзкие черты: во-первых, непреодолимое желание научить всех окружающих жить правильно; а во-вторых, любовь к одной ей понятному порядку. Так, Света всякий раз хмурилась и ворчала, заметив, что крепление от осветителя положили не в тот, по ее мнению, карман кофера. Если же, к примеру, во время съемки вилки были воткнуты в удлинитель не в один сплошной ряд, а с пропуском одной розетки - сложно передать, что тогда творилось на площадке. При этом, Света считала совершенно нормальным перед выездом на съемки просто затолкать в сумку камеру, не проверив, вставлен ли в нее вообще аккумулятор. К счастью, в нашем агентстве мы со Светой числились в разных группах и в нынешнем составе наша команда работала лишь один раз в порядке исключения: приближались майские праздники, и большая часть наших коллег со своими семьями разъехались в отпуска. Из несемейных сотрудников укомплектовали съемочную команду, погрузили в поезд и отправили по заданию. Конечно, от перспективы выслушать в свой адрес пару нравоучений мы с Вадиком, мягко говоря, в восторге не были. Но решили между собой по возможности не принимать близко к сердцу особенности нашей коллеги, и как-нибудь перетерпеть три съемочных дня без прецедентов. Тем более, что аккумулятор в этот раз оказался-таки внутри Светиной камеры и даже был не совсем разряжен.
Я купила нам с Вадиком по две банки пива и, осилив папиросу, приготовилась бросить окурок в утну у палатки.
- Кто ж такие табло сюда поставил! Ничего прочитать не могу даже в очках! - послышался откуда-то сбоку пищащий Светкин голос.
- А какие диоптрии у тебя? - любезно поинтересовалась я, делая вид, что мне это интересно.
- Минус единица! - воскликнула Света.
«Спокойно!» - мысленно скомандовала я себе, готовясь стойко перенести очередную порцию Светкиного брюжжания.
- Сколько же ты куришь? Совсем не думаешь о здоровье! У тебя ведь детей еще нет! - не унималась Света.
- Я курю немного. Это за день только вторая.
- Ну все равно, в вагоне-то помимо тебя еще и люди есть!
От этого высказывания свет фонарей над платформами, как мне на секунду показалось, преобразился перед моими глазами в мерцающие вопросительные значки.
- Тут, вроде, не вагон, - заметила я, в надежде вернуть Свету из мира хронических «училок» в самом неприятном смысле этого слова в мир реальный.
- Ну потом-то войдешь в купе, а от тебя перегаром тащит!
Я почувствовала, что мои эмоции подходят к точке кипения, поэтому прикусила язык и хотела прекратить бесполезный разговор. Слава богу, Светка повернулась к поезду передом, а ко мне - задом, и направилась в сторону состава, держа в руке кулек с какой-то провизией. Я смогла с облегчением вздохнуть и ослабить «внутреннюю оборону».
- Ты еще и пиво пьешь! За печень-то не боишься? - вопрошал из тумана все тот же писклявый голос где-то метрах в трех от меня. По рукам у меня поползли мурашки одновременно от злости и от удивления: без очков Светка, тем не менее, как-то разглядела пивные банки, лежащие внутри пакета.
Света буркнула что-то еще, затем развернулась и пошлепала к вагону, придерживая оттопыренный вверх воротник ветровки (видимо, чтобы не продуло).
Я кинула окурок в урну, после чего пнула ее, чтобы хоть как-то выпустить пар.
- Еще раз так сделаешь, сниму с поезда, - сказал за спиной глухой хриплый баритон.
Я обернулась. Хриплый баритон принадлежал сотруднику тогда еще милиции. Перспектива разборок с органами правопорядка окончательно испортила мне настроение.
- Снимайте, прямо сейчас, - рявкнула я, - это не намного хуже, чем...
- Чем что? - перебил баритон, после чего обнажил в улыбке свои желтые коронки, - чем вот это? - страж порядка мотнул головой в сторону поезда, к которому пошла Светка. - Слыхал я Ваш разговор. Подруга, что ли?
В отчет я только глянула на мента умоляющим взглядом, после чего обреченно произнесла: «Коллега.»
- Не дай бог на такой жениться! - заключил мент. - Сочувствую, Ладно, топай. Но урны не трогай - в следующий раз точно заберу!
Баритон снова расплылся в своей желтой улыбке, а я, молча кивнув, поплелась в сторону состава.
***************
Первые пара часов пути прошли относительно спокойно. Проводница оказалась дамой заботливой, почти сразу же любезно предложила нам чай, а также меню из ресторана. В удовольствии сытно покушать мне всегда было сложно себе отказать. Наши с Вадиком интересы в этом отношении совпадали.
- Что будешь? - спросил Вадик, разворачивая меню.
- Курицу карри с гарниром.
- Я тоже курицу. Нам две курицы! Свет, а ты?
Света не подала голоса.
- Тогда только две курицы с гарниром! - сказал Вадик, пожав плечами - сегодня я угощаю.
Проводница, кивнув, удалилась.
Несколько секунд длилась немая пауза. Я полезла в пакет за пивом.
- Как вы оба не боитесь есть в поезде? - начала, было, Света.
Мы с Вадиком, не произнося ни слова, ответили Светлане таким грозным взглядом, что ее речь тут же прекратилась. Вскоре мы с аппетитом наслаждались курицей, Светлана же предпочла более здоровую, по ее мнению, пищу - кефир.
Через пару часов наш поезд прибыл к первой станции на пути следования. Состав остановится, и через несколько минут в наше купе вошел еще один пассажир. Это был средних лет мужчина, весь внешний вид которого сразу выдавал в нем хоть и аккуратного, но до безобразия скупого человека, пытающегося, тем не менее, выглядеть солидным. Судя по полинявшему рисунку на джемпере, шерстяной бедолага пережил уже далеко не одну стирку, да и изначально-то был не шибко высокого качества. Не по фигуре широкие брюки, заканчивавшиеся тремя сантиметрами выше ботинок, казалось, достались их нынешнему владельцу по наследству. При этом, мужчина гордо держал в руке элегантный чемодан из кожи какой-то рептилии, а из кармана штанов торчал недешевый смартфон.
- Всем добрый вечер! - сказал наш вновь прибывший попутчик.
Мы дружно поздоровались.
Мужчина пристроил дипломат на верхнюю полку и сел рядом со Светой.
- Илья Алексеич, музыкант, педагог по классу гобоя, лауреат международных конкурсов. Неоднократно принимал участие в гастролях столичных театров! - Лихо выдал он.
От такого загиба мы с Вадиком чуть не подавились слюной. Света же, в отличие от нас, глянула на своего соседа с неподдельным восхищением, после чего тоже представилась:
- Светлана Владимировна, видеооператор. Это мои коллеги Даша и Вадим. - сообщила она, указывая таким тоном, как будто делала нам огромное одолжение тем, что снизошла до сотрудничества с нами.
- Да что Вы? Как интересно, Светланочка! - затараторил гобоист, - я вот, знаете ли, в свое время на телевидении был частый гость, да. Ох, какие были раньше оркестры, какой уровень! Не то, что сейчас, молодежь ничего не умеет и не желает уметь!
Недалекая Света принялась охотно поддакивать восхитившемуся ею новому спутнику. Илья Алексеевич же покосился на нас с Вадиком, как на представителей той самой молодежи, «ничего не умеющей и не желавшей уметь», и тут же стал оправдываться:
- Ну, я не хотел сказать, что решительно вся молодежь такова... Но многие, многие, увы. Но Ваши спутники, Светланочка Владимировна, очевидно к лентяям не принадлежат, раз они работают вместе с Вами!
Оправдание получилось настолько нелепым, что лучше бы его и не было вовсе. Я слегка толкнула Вадика локтем в бок и кивнула в сторону двери, приглашая завершить распитие пива в тамбуре и хоть немного отдохнуть от этого кошмара. Однако, гобоист, заметив наше намерение выйти, стал решительно препятствовать:
- Подождите, юные друзья! Я, возможно, был чрезмерно резок, но поверьте, я не имею против вас решительно ничего. Прошу Вас, давайте все вместе выпьем чаю.
Мы с Вадиком с неохотой сели на свои места.
- А Вы, молодые люди, чем занимаетесь в Вашем дружном коллективе?
- Я фотограф, Вадим - мой ассистент. - сухо ответила я.
- Прекрасно! Позвольте полюбопытствовать, с какими фотоаппарами Вы работаете?
Я едва набрала в легкие воздуха, чтобы ответить, но тут наш попутчик выдал такой монолог, что заготовленный ответ вылетел у меня из головы:
- Я ведь, Дашенька, тоже иногда люблю поснимать. Особенно по молодости любил. Всегда у друзей интересуюсь, какой техникой они пользуются. Только нет ведь сейчас хорошей техники-то: кто на цветопередачу жалуется, кто на резкость, кто еще на что... Да, далека техника от совершенства. А ведь какие кадры уходят в небытие! Вот славные делали раньше аппараты, пленочные. У меня немецкая Leica лежит. Так лучшее нее по сей день нет ничего! Сколько прекрасных кадров мы сделали во время гастролей, Вы бы знали! А я ведь столько стран объездил, столько всего повидал на своем веку! В Австрии целых три года проработал! Прекрасная страна, скажу я Вам! Изумительная! Как меня горячо приглашали друзья!..
- Как интересно! - запричитала Света. - А где же Вы играли там, в Австрии?
Услышав этот вопрос, гобоист сделал грудь колесом, и с видом чрезвычайно важным заявил:
- Я работал в ресторанах! Целых три года! В самых разных!
Далее последовала вторая часть монолога, содержание которого я сейчас уже не вспомню. Да и было ли оно, содержание-то...
В конце концов, разговор переключился на семейное положение Светы и гобоиста, явно испытывавших взаимный интерес друг к другу.
- Я, Светлана Владимировна, разведен уж лет десять как, - начал гобоист деликатную тему. Глядя на Свету, мне показалось, что после этой фразы у нее прекратилось дыхание.
- Да и где теперь встретишь порядочного человека? Раньше все ходили в театры, на выставки... А сегодня что? Один Интернет, да Интернет...
- Вы правы, Илья Алексеевич. Знакомиться стало негде. На улице опасно, в транспорте - неприлично...
- Верно, верно, Светочка Владимировна. А то ведь сейчас взяли моду, только познакомились, глядишь - уже целуются. Разве можно было раньше представить такое? Разве ж это правильно? ..
Не помню, под каким предлогом я схватила пачку с сигаретами и, бесцеремонно потянув Вадика за рукав куртки, вытащила его на волю. Так мы и провели остаток вечера, то стоя в коридоре, то перебираясь покурить в тамбур.
Наконец, дело подошло к ночи, нас обоих начало клонить в сон. Выкурив по последней сигаретке, мы с Вадиком вернулись к нашему купе. Приоткрыв дверь, мы вдвоем шмыгнули внутрь. Свет внутри был выключен, а наши попутчики, к счастью, угомонились и заснули на своих местах.
Вадик скинул мокасины и быстро вскарабкался на верхнюю полку. Я же принялась расшнуровывать кроссовки. Вдруг поезд дернулся, и я, слегка потеряв равновесие, в темноте наступила на что-то жесткое. Вытащив из кармана телефон, я включила подсветку экрана и обнаружила, что наступила я на жестяную банку из-под пива. Пошарив рукой в том месте, где стоял мой пакет со стратегическим запасом пива, я обнаружила, что все банки оттуда исчезли, а пакет был пуст. Ситуация, которая должна была бы меня возмутить, вызвала у меня только ехидную улыбку, когда я представила Свету и гобоиста распивающими пивко под рассуждения о нравах нынешней молодежи. Но главное открытие было впереди: попытавшись пристроить пустую банку в пакет с мусором, который лежал под столом, я обнаружила на полу около Светиной полки какую-то тряпку. Приглядевшись повнимательнее, я поняла, что передо мной были женские колготки, причем несвежие: на пятках виднелись синеватые следы от обувной краски. Оторопев на секунду, я склонилась над Светой. Убедившись, что она дышит и мирно спит, я подцепила находку в пакет с мусором, после чего отправилась спать.
***************
Открыв глаза по утру я обнаружила, что мои коллеги уже проснулись. Гобоиста, как и его чемодана, в купе не было - видимо, вышел раньше. Пакет с мусором стоял на своем вчерашнем месте.
Молча поднявшись и напялив кроссовки, я вытащила из своего рюкзака принадлежности для умывания и направилась к туалету, прихватив с собой пакет с мусором.
Оставшуюся часть пути я вглядывалась в лицо Светы, пытаясь распознать ее эмоции: наша коллега то вспыхивала румянцем, то снова бледнела. Однако, она ни разу не глянула в глаза ни мне, ни Вадику, да и вообще, была необычайно молчалива.
Произошедшее никто ни с кем не обсуждал. В целях сохранения репутации моей коллеги, историю мусорного пакета я держала при себе. Света вскоре после той командировки уволилась из нашего агентства. Так что, вышло ли что-то путное из той ночи, мне до сегодняшнего дня неизвестно.
Дарья Теплова